Гусеница и бабочка
или
Как будущее рождается из кризиса
Как будущее рождается из кризиса
Отрывок из книги «Будущее рождается из кризиса» (“Zukunft entsteht aus Krise”).
Гезеко фон Люпке (Geseko von Lüpke) в интервью с Никанором Перласом (Nicanor Perlas).
Гезеко фон Люпке: Никанор Перлас, наши культуры знают мифы и метафоры для описания кризиса, войны и конца света. Существуют ли сильные метафоры для креативных изменений?
Никонор Перлас: Есть прекрасная аналогия для процессов изменений, если заглянуть в мир бабочек. И при этом речь идет о большем, чем просто образная метафора. Американская биолог и автор статей Нори Худл (Norie Huddle) описала это научно. Она много занималась тем, какой биологический процесс происходит при трансформации гусеницы в бабочку. Это невероятно удивительный процесс, который может служить нам прекрасной аналогией преобразований, которые происходят сейчас в арабских странах, но в принципе и во всем мире.
ГфЛ: Что же происходит биологически, когда гусеница становится куколкой и трансформируется в бабочку?
НП: Когда гусеница становится куколкой, в ней одновременно проходит два процесса. С одной стороны, энзимы начинают растворять клеточную структуру гусеницы, с другой стороны, параллельно с этим процессом дезинтеграции начинают образовываться новые клетки, которые очень сильно отличаются от клеток гусеницы. Можно сказать так: они вибрируют на другой частоте в отличие от остального организма гусеницы. Ученые, которые исследовали этот процесс, называют эти новые клетки «имагинальными» или «клетками имаго» (имаго - это взрослая стадия развития насекомого - прим. переводчика), потому что в них уже содержится структура и информация бабочки, которая должна сформироваться в будущем. Можно сказать, что эти клетки представляют собой будущее, которое уже содержится в настоящем и стремится к раскрытию. И чем больше старая биологическая система показывает кризисные структуры распада, тем эффективней и многочисленней становятся клетки имаго.
ГфЛ: Но как реагирует старая, все еще существующая система гусеницы на эти новые клетки? Являются ли клетки имаго своего рода опасной болезнью для гусеницы, которую нужно побороть?
НП: Да, действительно тело обращается с этими клетками как со своего рода антителами и делает все, чтобы уничтожить их. На языке медицины это можно назвать активацией иммунной системы организма, которая пытается побороть нечто чуждое для тела. При этом эти новые клетки являются производными старого тела, но они по своей сути выходят за пределы старой системы и его порядка. По сути иммунная система сбита с толку и не понимает, что делает, когда считает чужеродным то новое, что начинает формироваться, и хочет его подавить, убить и поглотить. И действительно иммунной системе зачастую удается устранить первые поколения клеток имаго. Но это ничего не меняет в процессе распада гусеницы в куколке, который продолжается дальше.
ГфЛ: После первого успеха иммунной системы появление новых клеток прекращается?
НП: Нет! Эти новые клетки имаго снова появляются и их становится все больше. И уже скоро иммунная система гусеницы больше не может так быстро уничтожать эти клетки. Так все большее количество клеток имаго выживает после таких атак. Более того, новейшие исследования указывают на то, что клетки имаго второго поколения, которые подверглись нападению, со своей стороны инфицируют иммунные клетки и те начинают производить клетки имаго. То есть по сути речь идет о борьбе между старым и новым. В то время как части старого умирают в буквальном смысле, все больше и больше рождается будущее.
ГфЛ: Как при этом ведут себя все увеличивающееся количество клеток имаго?
НП: Нори Худл и ее команда с удивлением наблюдали: до этого достаточно одинокие клетки имаго, которые жили изолированно во враждебном окружении, начинают собираться в маленькие группы. При этом они вибрируют на одной частоте и начинают обмениваться друг с другом информацией. Затем, через какое-то время, снова происходит нечто невероятное: эти колонии клеток имаго начинают создавать группы и самые настоящие сети! Они формируют длинные нити из слепленных друг с другом клеток имаго, которые вибрируют на одной частоте и обмениваются информацией уже в большем масштабе внутри куколки. Затем в какой-то определенный момент эта длинная нить клеток имаго, судя по всему, вдруг начинает понимать, что она является чем-то. Чем-то другим, чем гусеница. Чем-то новым!
ГфЛ: Что происходит в этот момент, когда новое начинает само себя организовывать в своей когерентности?
НП: С осознанием своей собственной идентичности новая клеточная структура трансформирует старое тело гусеницы изнутри. Это осознание и является собственно рождением бабочки. Потому что с этого момента каждая клетка бабочки может взять на себя выполнение своей собственной задачи. Для каждой новой клетки есть что делать, все они важны. И каждая клетка начинает делать то, к чему ее больше всего тянет. И все остальные клетки поддерживают ее в том, чтобы она делала именно это. Это совершенный метод природы создать бабочку. И прекрасный пример того, как необходимо создавать движение бабочки…
ГфЛ: То есть Вы рассматриваете метаморфозу гусеницы в бабочку как аналогию для социальных трансформаций?
НП: Именно так! Люди, которые просыпаются для новых возможностей, являются чем-то вроде клеток имаго общества. Процесс социальной трансформации начинается с появления индивидуумов, которые несут в себе семена будущего Они являются «имагинативными», потому что несут в своей сущности и в своей идентичности аспект будущей реальности. Эти передовые индивидуумы являются своего рода факелоносцами раскрывающегося будущего, но в своем обществе они воспринимаются сначала как «отщепенцы». В них видят не носителей хороших новостей, а нападают на них как на нарушителей существующих порядков. Такие реакции мы могли наблюдать каждый вечер все последние недели в новостях из стран арабском мире.
ГфЛ: И тогда военные и службы безопасности берут на себя функцию иммунной системы старой общественной системы?
НП: Совершенно верно! Как будто от новых «клеток» - инновационных инициатив и индивидуумов исходит угроза, потому что они очевидно хотят разрушить старые привычки прежнего общества, которое по аналогии соответствует гусенице, находящейся в куколке. Но находящаяся в опасности система хочет защитить старую добрую жизнь с ее правилами и нормами и начинает защищаться. В экстремальных случаях эти инновативные индивидуумы первого поколения даже погибают - можно вспомнить Джона Кеннеди, Мартина Лютера Кинга, Махатма Ганди и многих других, которым пришлось попрощаться со своей жизнью, потому что они казались слишком опасными для правящей системы. В Египте недавно был интернетный активист по имени Халед Саид (Khaled Said), которого тайная полиция избила до смерти в июне 2010 года. И через полгода первые демонстранты вышли на площадь тахрир под девизом «Мы все Халед Саид!». Более точную аналогию сложно придумать: иммунная система старого общества попыталась избавиться от визионеров иного будущего. Несмотря на это такие насильственные реакции не смогли помешать тому, что в обществе появлялось все больше новых «имагинативных» индивидуумов. Наоборот!
ГфЛ: Значит ли это, что реакция на «новое» неизбежно должна проходить так насильственно?
НП: Существующий порядок системы может реагировать убийствами, как это произошло в Ливии. Но не обязательно должно заходить так далеко. Иногда это выражается в том, чтобы игнорировать проявления нового или подавлять первых порывы, или просто делать вид, как будто нет никакого сопротивления. Это все методы старого отгородиться от динамик живой системы, которой является общество. И в то же время в старой системе происходит процесс умирания. Не только потому, что инициативы изменений в арабском мире инфицируют солдатов старого порядка и перетягивают на свою сторону. Старая система разрушается также и потому, что она себя изжила. У общественных рамок и парадигмы старого больше нет силы решать проблемы, которые оно создает. И в такой момент новое прорывается. Индивидуумы и инициативы, которые представляют или «имагинируют» другое будущее, собираются и формируют различные движения для создания лучшего общества. Вспомним хотя бы движение по защите окружающей среды, движение за экологически чистое сельское хозяйство, молодежное движение, женское движение, движение по защите прав коренного населения стран, социальное движение по поддержке бедных, мировое движение по демократизации, новое образовательное движение, новое духовное движение и т.д.
ГфЛ: Но разве нет существенного отличия? Потому что в процессе трансформации гусеницы в бабочку все происходит естественно и самоорганизованно, а с общественными переломами все иначе…
НП: Правильно. Возникновение нового, более справедливого и долгосрочного общества происходит не автоматически или как в ситуации с гусеницей и бабочкой в виде естественного процесса. Материалистической науке до сих пор не удалось убедительно объяснить планомерную, когерентную и художественно вдохновляющую трансформацию гусеницы в бабочку. Она не может понять, как новый уровень организации и эмергенции возникает из узла генетических программ гусеницы, некоторые из которых совершенно не будут использоваться больше в организации тела бабочки. Очевидно в этом процессе действует более высокая форма интеллекта, возможно, что-то типа формирующего поля в организме. В природе это чудесный процесс трансформации естественным образом протекает без сучка и задоринки. В человеческом мире это не так. Человеческому уму нужно развить свою силу представления, принимать в этом участие и активно хотеть перехода общества от стадии гусеницы к стадии бабочки. И при этом нужна воля и решительность миллионов людей, которые будут внедрять перемены в жизнь.
ГфЛ: Воля и решительность являются внутренними процессами. Придется ли этому индивидуальному уровню переориентироваться для того, чтобы стали возможными общественные перемены?
НП: Этот процесс выхода из роли жертвы подавленного или плывущего по течению и становления креативного индивидуума, того, кто хочет предвидеть будущее, является совершенно уникальным и парадоксальным процессом. Клетки имаго или имагинирующие индивидуумы поваляются в результате процесса индивидуализации - это значит, что они больше не являются частью системы, они больше не плывут в потоке, а у них есть их собственное независимое отношение к системе. Они больше не действуют как запрограммированные, напротив, они сами могут привносить в систему новые программы. То есть для того, чтобы стать имагинативным, бесспорно необходима сильная индивидуальность. Но сильного индивидуума недостаточно для того, чтобы изменить общество. В дополнение к этому необходим креативный опыт творческой связи, синергетических отношений с другими и с обществом или миром как целым. Если индивидуум вертится исключительно вокруг себя, в обществе почти ничего не происходит. Тогда идентичность изолирована от мира. Но если индивидуум получает опыт, что его индивидуальность становится по-настоящему аутентичной, сильной и связанной только в контакте с другими и с миром, тогда происходит что-то новое.
ГфЛ: Вы как-то сказали, что сердцем каждой революции являются революции сердец. Это и есть то внутренне переориентирование, о котором Вы говорите?
НП: Да, потому что я убежден в том, что нам, в первую очередь, необходимо изменение в наших сердцах, в нашем сознании, в нашем способе мышления и идентичности для того, чтобы мы смогли создать мир, который будет на самом деле радикально отличаться от нынешнего угнетающего мира, который мы пытаемся изменить. Это причина, почему сердцем любой революции является революция сердец. Без изменения внутреннего мира внешний не может измениться. Ключевым условием для этого внутреннего путешествия является понимание того, что сочувствие к миру пробуждается в нем через страдания. Сопротивление против старого важно, но с ним одним нельзя ни изменить мир, ни создать новый, можно только удержать плохое. Нужно создавать альтернативы. Бабочка справляется с этим сама, нам нужно над этим работать.
ГфЛ: Значит, критической точкой, судя по всему, является все-таки связь индивидуумов и инициатив, которые уже несут в себе другой мир…
НП: На самом деле различные движения, которые несут в себе семена различных возможностей будущего, должны научиться так объединяться, чтобы поддерживать и усиливать друг друга в соответствующих идентичностях и способностях. Трансформация общества станет на самом деле возможной только тогда, когда эти совершенно разные идентичности научатся создавать друг с другом синергии. Потому что эти синергии являются чем-то вроде очертаний будущего общества, которое хочет воплотиться. Нам предстоит сделать это. То есть мы должны - как клетки имаго в гусенице - найти способы построения между собой мостов для того, чтобы новое распространялось дальше. И мир полон креативными людьми и инициативами, которые по-новому воспринимают будущее. Но для того, чтобы все получилось, нам необходимо, как я считаю, по-настоящему понять процесс трансформации. У многих креативных людей и индивидуумов на первом плане находиться не создание креативных сетей, а продвижение своих изолированных решений, представлений и целей.
ГфЛ: Какое будущее Вы представляете для цивилизованного общества, которое некоторые уже называют «новой мировой властью»?
НП: Цивилизованное общество является прежде всего нерушимой культурной силой. Потому что оно является креативным носителем многосторонних вИдений и ценностей другого мира. Это его суть. Но для каждого отдельного активиста этого мира речь идет о том, чтобы выйти за пределы повседневного эгоизма и его ограничений для того, чтобы стать частью более мощной динамики. Цивилизованное общество является культурным источником идей и новой идентичности, а не политической борьбы за власть и влияние. Это было видно в египетской революции, что люди, несмотря на все различия, отдались общему процессу. Прямо в разгар кризиса был момент, когда когда альтернативы стали заметны, стал просматриваться новый Египта и - используя метафору - клетки имаго поняли, что они являются чем-то другим, чем-то новым, что невозможно остановить.
ГфЛ: Как можно поддержать и организовать это возникающее новое?
НП: Один из самых многообещающих способов для того, чтобы использовать возможности растущего кризиса и хаоса, состоит в том, чтобы идентифицировать тех «имагинирующих» индивидуумов или пионеров, кто несут в себе различные аспекты другого будущего. Зачастую это как раз те люди, которые в сложнейших условиях были в состоянии создавать выдающиеся и вдохновляющие модели. Затем нам нужно натренировать свое восприятие таким образом, чтобы мы опознали скрытые связи и невидимые паттерны, которые связывают все эти самые разнообразные инициативы, и одновременно с этим помогли каждому «имагинирующему» индивидуму увидеть эту живую целостность.
ГфЛ: И какую роль играет отдельный человек в этом процессе изменений?
НП: Одним из самых эффективных способов является метод, при котором будущее предвосхищается уже сегодня и создаются прототипы возможного будущего. Мы создаем будущее, предвосхищая его и проживая его уже сегодня. Даже если это не полностью соответствует нормам старой системы. Это также не изменяет клетки имаго. Вспомните хотя бы движение за зоны, свободные от атомного оружия. Это может начаться символически в собственной комнате, затем охватить школу или университет, город, регион и страну. К тому времени, когда парламент Новой Зеландии решил, объявить свою страну зоной, свободной от атомного оружия, 70% городов уже были охвачены этим креативным культуральным импульсом. Решение было всего лишь формальностью, потому что будущее было уже сформировано.
ГфЛ: Итак, что же является ядром метафоры клеток имаго?
НП: То, что имагинативные люди могут создавать будущее в настоящем! То, что мы не должны ждать будущего, а можем создавать его здесь и сейчас. Если люди поймут это - то, что они несут в себе будущее и значит могут привнести его креативно в мир - тогда им станет ясно, что они могут изменить действительность. И тогда эта действительность однажды станет новой реальностью.
© Перевод с немецкого Дианы Комлач
Гезеко фон Люпке (Geseko von Lüpke) в интервью с Никанором Перласом (Nicanor Perlas).
Гезеко фон Люпке: Никанор Перлас, наши культуры знают мифы и метафоры для описания кризиса, войны и конца света. Существуют ли сильные метафоры для креативных изменений?
Никонор Перлас: Есть прекрасная аналогия для процессов изменений, если заглянуть в мир бабочек. И при этом речь идет о большем, чем просто образная метафора. Американская биолог и автор статей Нори Худл (Norie Huddle) описала это научно. Она много занималась тем, какой биологический процесс происходит при трансформации гусеницы в бабочку. Это невероятно удивительный процесс, который может служить нам прекрасной аналогией преобразований, которые происходят сейчас в арабских странах, но в принципе и во всем мире.
ГфЛ: Что же происходит биологически, когда гусеница становится куколкой и трансформируется в бабочку?
НП: Когда гусеница становится куколкой, в ней одновременно проходит два процесса. С одной стороны, энзимы начинают растворять клеточную структуру гусеницы, с другой стороны, параллельно с этим процессом дезинтеграции начинают образовываться новые клетки, которые очень сильно отличаются от клеток гусеницы. Можно сказать так: они вибрируют на другой частоте в отличие от остального организма гусеницы. Ученые, которые исследовали этот процесс, называют эти новые клетки «имагинальными» или «клетками имаго» (имаго - это взрослая стадия развития насекомого - прим. переводчика), потому что в них уже содержится структура и информация бабочки, которая должна сформироваться в будущем. Можно сказать, что эти клетки представляют собой будущее, которое уже содержится в настоящем и стремится к раскрытию. И чем больше старая биологическая система показывает кризисные структуры распада, тем эффективней и многочисленней становятся клетки имаго.
ГфЛ: Но как реагирует старая, все еще существующая система гусеницы на эти новые клетки? Являются ли клетки имаго своего рода опасной болезнью для гусеницы, которую нужно побороть?
НП: Да, действительно тело обращается с этими клетками как со своего рода антителами и делает все, чтобы уничтожить их. На языке медицины это можно назвать активацией иммунной системы организма, которая пытается побороть нечто чуждое для тела. При этом эти новые клетки являются производными старого тела, но они по своей сути выходят за пределы старой системы и его порядка. По сути иммунная система сбита с толку и не понимает, что делает, когда считает чужеродным то новое, что начинает формироваться, и хочет его подавить, убить и поглотить. И действительно иммунной системе зачастую удается устранить первые поколения клеток имаго. Но это ничего не меняет в процессе распада гусеницы в куколке, который продолжается дальше.
ГфЛ: После первого успеха иммунной системы появление новых клеток прекращается?
НП: Нет! Эти новые клетки имаго снова появляются и их становится все больше. И уже скоро иммунная система гусеницы больше не может так быстро уничтожать эти клетки. Так все большее количество клеток имаго выживает после таких атак. Более того, новейшие исследования указывают на то, что клетки имаго второго поколения, которые подверглись нападению, со своей стороны инфицируют иммунные клетки и те начинают производить клетки имаго. То есть по сути речь идет о борьбе между старым и новым. В то время как части старого умирают в буквальном смысле, все больше и больше рождается будущее.
ГфЛ: Как при этом ведут себя все увеличивающееся количество клеток имаго?
НП: Нори Худл и ее команда с удивлением наблюдали: до этого достаточно одинокие клетки имаго, которые жили изолированно во враждебном окружении, начинают собираться в маленькие группы. При этом они вибрируют на одной частоте и начинают обмениваться друг с другом информацией. Затем, через какое-то время, снова происходит нечто невероятное: эти колонии клеток имаго начинают создавать группы и самые настоящие сети! Они формируют длинные нити из слепленных друг с другом клеток имаго, которые вибрируют на одной частоте и обмениваются информацией уже в большем масштабе внутри куколки. Затем в какой-то определенный момент эта длинная нить клеток имаго, судя по всему, вдруг начинает понимать, что она является чем-то. Чем-то другим, чем гусеница. Чем-то новым!
ГфЛ: Что происходит в этот момент, когда новое начинает само себя организовывать в своей когерентности?
НП: С осознанием своей собственной идентичности новая клеточная структура трансформирует старое тело гусеницы изнутри. Это осознание и является собственно рождением бабочки. Потому что с этого момента каждая клетка бабочки может взять на себя выполнение своей собственной задачи. Для каждой новой клетки есть что делать, все они важны. И каждая клетка начинает делать то, к чему ее больше всего тянет. И все остальные клетки поддерживают ее в том, чтобы она делала именно это. Это совершенный метод природы создать бабочку. И прекрасный пример того, как необходимо создавать движение бабочки…
ГфЛ: То есть Вы рассматриваете метаморфозу гусеницы в бабочку как аналогию для социальных трансформаций?
НП: Именно так! Люди, которые просыпаются для новых возможностей, являются чем-то вроде клеток имаго общества. Процесс социальной трансформации начинается с появления индивидуумов, которые несут в себе семена будущего Они являются «имагинативными», потому что несут в своей сущности и в своей идентичности аспект будущей реальности. Эти передовые индивидуумы являются своего рода факелоносцами раскрывающегося будущего, но в своем обществе они воспринимаются сначала как «отщепенцы». В них видят не носителей хороших новостей, а нападают на них как на нарушителей существующих порядков. Такие реакции мы могли наблюдать каждый вечер все последние недели в новостях из стран арабском мире.
ГфЛ: И тогда военные и службы безопасности берут на себя функцию иммунной системы старой общественной системы?
НП: Совершенно верно! Как будто от новых «клеток» - инновационных инициатив и индивидуумов исходит угроза, потому что они очевидно хотят разрушить старые привычки прежнего общества, которое по аналогии соответствует гусенице, находящейся в куколке. Но находящаяся в опасности система хочет защитить старую добрую жизнь с ее правилами и нормами и начинает защищаться. В экстремальных случаях эти инновативные индивидуумы первого поколения даже погибают - можно вспомнить Джона Кеннеди, Мартина Лютера Кинга, Махатма Ганди и многих других, которым пришлось попрощаться со своей жизнью, потому что они казались слишком опасными для правящей системы. В Египте недавно был интернетный активист по имени Халед Саид (Khaled Said), которого тайная полиция избила до смерти в июне 2010 года. И через полгода первые демонстранты вышли на площадь тахрир под девизом «Мы все Халед Саид!». Более точную аналогию сложно придумать: иммунная система старого общества попыталась избавиться от визионеров иного будущего. Несмотря на это такие насильственные реакции не смогли помешать тому, что в обществе появлялось все больше новых «имагинативных» индивидуумов. Наоборот!
ГфЛ: Значит ли это, что реакция на «новое» неизбежно должна проходить так насильственно?
НП: Существующий порядок системы может реагировать убийствами, как это произошло в Ливии. Но не обязательно должно заходить так далеко. Иногда это выражается в том, чтобы игнорировать проявления нового или подавлять первых порывы, или просто делать вид, как будто нет никакого сопротивления. Это все методы старого отгородиться от динамик живой системы, которой является общество. И в то же время в старой системе происходит процесс умирания. Не только потому, что инициативы изменений в арабском мире инфицируют солдатов старого порядка и перетягивают на свою сторону. Старая система разрушается также и потому, что она себя изжила. У общественных рамок и парадигмы старого больше нет силы решать проблемы, которые оно создает. И в такой момент новое прорывается. Индивидуумы и инициативы, которые представляют или «имагинируют» другое будущее, собираются и формируют различные движения для создания лучшего общества. Вспомним хотя бы движение по защите окружающей среды, движение за экологически чистое сельское хозяйство, молодежное движение, женское движение, движение по защите прав коренного населения стран, социальное движение по поддержке бедных, мировое движение по демократизации, новое образовательное движение, новое духовное движение и т.д.
ГфЛ: Но разве нет существенного отличия? Потому что в процессе трансформации гусеницы в бабочку все происходит естественно и самоорганизованно, а с общественными переломами все иначе…
НП: Правильно. Возникновение нового, более справедливого и долгосрочного общества происходит не автоматически или как в ситуации с гусеницей и бабочкой в виде естественного процесса. Материалистической науке до сих пор не удалось убедительно объяснить планомерную, когерентную и художественно вдохновляющую трансформацию гусеницы в бабочку. Она не может понять, как новый уровень организации и эмергенции возникает из узла генетических программ гусеницы, некоторые из которых совершенно не будут использоваться больше в организации тела бабочки. Очевидно в этом процессе действует более высокая форма интеллекта, возможно, что-то типа формирующего поля в организме. В природе это чудесный процесс трансформации естественным образом протекает без сучка и задоринки. В человеческом мире это не так. Человеческому уму нужно развить свою силу представления, принимать в этом участие и активно хотеть перехода общества от стадии гусеницы к стадии бабочки. И при этом нужна воля и решительность миллионов людей, которые будут внедрять перемены в жизнь.
ГфЛ: Воля и решительность являются внутренними процессами. Придется ли этому индивидуальному уровню переориентироваться для того, чтобы стали возможными общественные перемены?
НП: Этот процесс выхода из роли жертвы подавленного или плывущего по течению и становления креативного индивидуума, того, кто хочет предвидеть будущее, является совершенно уникальным и парадоксальным процессом. Клетки имаго или имагинирующие индивидуумы поваляются в результате процесса индивидуализации - это значит, что они больше не являются частью системы, они больше не плывут в потоке, а у них есть их собственное независимое отношение к системе. Они больше не действуют как запрограммированные, напротив, они сами могут привносить в систему новые программы. То есть для того, чтобы стать имагинативным, бесспорно необходима сильная индивидуальность. Но сильного индивидуума недостаточно для того, чтобы изменить общество. В дополнение к этому необходим креативный опыт творческой связи, синергетических отношений с другими и с обществом или миром как целым. Если индивидуум вертится исключительно вокруг себя, в обществе почти ничего не происходит. Тогда идентичность изолирована от мира. Но если индивидуум получает опыт, что его индивидуальность становится по-настоящему аутентичной, сильной и связанной только в контакте с другими и с миром, тогда происходит что-то новое.
ГфЛ: Вы как-то сказали, что сердцем каждой революции являются революции сердец. Это и есть то внутренне переориентирование, о котором Вы говорите?
НП: Да, потому что я убежден в том, что нам, в первую очередь, необходимо изменение в наших сердцах, в нашем сознании, в нашем способе мышления и идентичности для того, чтобы мы смогли создать мир, который будет на самом деле радикально отличаться от нынешнего угнетающего мира, который мы пытаемся изменить. Это причина, почему сердцем любой революции является революция сердец. Без изменения внутреннего мира внешний не может измениться. Ключевым условием для этого внутреннего путешествия является понимание того, что сочувствие к миру пробуждается в нем через страдания. Сопротивление против старого важно, но с ним одним нельзя ни изменить мир, ни создать новый, можно только удержать плохое. Нужно создавать альтернативы. Бабочка справляется с этим сама, нам нужно над этим работать.
ГфЛ: Значит, критической точкой, судя по всему, является все-таки связь индивидуумов и инициатив, которые уже несут в себе другой мир…
НП: На самом деле различные движения, которые несут в себе семена различных возможностей будущего, должны научиться так объединяться, чтобы поддерживать и усиливать друг друга в соответствующих идентичностях и способностях. Трансформация общества станет на самом деле возможной только тогда, когда эти совершенно разные идентичности научатся создавать друг с другом синергии. Потому что эти синергии являются чем-то вроде очертаний будущего общества, которое хочет воплотиться. Нам предстоит сделать это. То есть мы должны - как клетки имаго в гусенице - найти способы построения между собой мостов для того, чтобы новое распространялось дальше. И мир полон креативными людьми и инициативами, которые по-новому воспринимают будущее. Но для того, чтобы все получилось, нам необходимо, как я считаю, по-настоящему понять процесс трансформации. У многих креативных людей и индивидуумов на первом плане находиться не создание креативных сетей, а продвижение своих изолированных решений, представлений и целей.
ГфЛ: Какое будущее Вы представляете для цивилизованного общества, которое некоторые уже называют «новой мировой властью»?
НП: Цивилизованное общество является прежде всего нерушимой культурной силой. Потому что оно является креативным носителем многосторонних вИдений и ценностей другого мира. Это его суть. Но для каждого отдельного активиста этого мира речь идет о том, чтобы выйти за пределы повседневного эгоизма и его ограничений для того, чтобы стать частью более мощной динамики. Цивилизованное общество является культурным источником идей и новой идентичности, а не политической борьбы за власть и влияние. Это было видно в египетской революции, что люди, несмотря на все различия, отдались общему процессу. Прямо в разгар кризиса был момент, когда когда альтернативы стали заметны, стал просматриваться новый Египта и - используя метафору - клетки имаго поняли, что они являются чем-то другим, чем-то новым, что невозможно остановить.
ГфЛ: Как можно поддержать и организовать это возникающее новое?
НП: Один из самых многообещающих способов для того, чтобы использовать возможности растущего кризиса и хаоса, состоит в том, чтобы идентифицировать тех «имагинирующих» индивидуумов или пионеров, кто несут в себе различные аспекты другого будущего. Зачастую это как раз те люди, которые в сложнейших условиях были в состоянии создавать выдающиеся и вдохновляющие модели. Затем нам нужно натренировать свое восприятие таким образом, чтобы мы опознали скрытые связи и невидимые паттерны, которые связывают все эти самые разнообразные инициативы, и одновременно с этим помогли каждому «имагинирующему» индивидуму увидеть эту живую целостность.
ГфЛ: И какую роль играет отдельный человек в этом процессе изменений?
НП: Одним из самых эффективных способов является метод, при котором будущее предвосхищается уже сегодня и создаются прототипы возможного будущего. Мы создаем будущее, предвосхищая его и проживая его уже сегодня. Даже если это не полностью соответствует нормам старой системы. Это также не изменяет клетки имаго. Вспомните хотя бы движение за зоны, свободные от атомного оружия. Это может начаться символически в собственной комнате, затем охватить школу или университет, город, регион и страну. К тому времени, когда парламент Новой Зеландии решил, объявить свою страну зоной, свободной от атомного оружия, 70% городов уже были охвачены этим креативным культуральным импульсом. Решение было всего лишь формальностью, потому что будущее было уже сформировано.
ГфЛ: Итак, что же является ядром метафоры клеток имаго?
НП: То, что имагинативные люди могут создавать будущее в настоящем! То, что мы не должны ждать будущего, а можем создавать его здесь и сейчас. Если люди поймут это - то, что они несут в себе будущее и значит могут привнести его креативно в мир - тогда им станет ясно, что они могут изменить действительность. И тогда эта действительность однажды станет новой реальностью.
© Перевод с немецкого Дианы Комлач