О качествах Я и Самости

Я и Самость - это два понятия для двух образов действия, двух процессов в нас, в каждом из нас. А именно: процесс единения, который я называю Самостью, и процесс обособленности, который я называю Я. Нет разницы, как это назвать.

Когда я начинаю расстановку „Я и Самость", всегда показываю людям, как они связаны - и всегда были связаны - с воздухом через дыхание, связаны с землей через еду и выделения и через силу притяжения. И тогда они проживают эту связанность в ее, так сказать, чистом виде. Затем я прошу их найти себе другое место в пространстве и ощутить там обособленность - качество Я. Я говорю „Ощутите свое тело, потрогайте себя руками и почувствуйте, что вы обособлены от всех остальных". И таким образом можно прочувствовать оба эти качества. Качество Я, обособленности, которое ощущается как подвижность, свобода, как возможность ходить туда и сюда и решать, куда направить свой взгляд (возможность выбирать также относится к качеству Я). И качество Самости, которое ощущается как то, на что можно положиться, чему можно доверять, чему вы, на самом деле, всегда доверяете.

И тогда люди ощущают, что у них есть оба эти качества. И они начинают чередовать эти качества, ходить туда и обратно и налаживать коммуникацию между Я и Самостью. Я принимает решения, Я задает вопросы, Я производит чувства и оценки, и в этом нет ничего плохого, это его задача, это хорошо. А Самость - это безусловное бытие, к которому всегда можно обратиться и которое связано со всем.

„Скажи сейчас внутренне Самости, для чего ты здесь, что сейчас в твоем сегодняшнем существовании является твоей темой, твоей проблемой, твоим страхом, вызывает твое любопытство."

Почему расстановочная работа вообще работает? Почему она освобождает?

Самым простым объяснением было бы следующее: я принимаю на себя роль, которая не определена моей идентификацией. Меня выбирают, например, как заместителя твоего отца - и теперь я больше не Зигфрид. Я больше не Зигфрид Эссен, который должен скрывать свою тревожность, который должен доказывать, что он умный. То есть, мне больше не нужно следовать всем моим программам и идентификациям. Это освобождающий шаг, который работает как трюк, и поэтому многие люди приходят на расстановки, так как там они замечают: „О, здесь я внезапно нахожусь в «здесь и сейчас»". И чем меньше я знаю о роли, в которой нахожусь - в данном случае, о твоем отце, - тем лучше я могу реагировать в рамках этой системы и искать себе место. И тогда я замечаю - это работает. Я могу, отстранившись от всех старых установок, в настоящем этой системы найти свою функцию, свое предназначение, свое качество как твой отец, или твое Я, или какая-то внутренняя часть тебя, или как Самость. Я могу все это найти, это действительно есть и это действительно возможно. И участники могут потом все это перенести на свою повседневную жизнь, они замечают „Это все я могу делать и в своей повседневной жизни".

„Это приятно. Мне нравится, когда ты свободно передвигаешься и больше не смотришь на меня постоянно. Ты можешь, пожалуйста, тоже так сделать? Что тебе нужно для того, чтобы ты смогла? Что я могу сделать для того, чтобы ты тоже смогла это сделать так, как она?"

Итак, Я - полностью свободно, на фоне полного принятия со стороны Самости и безусловной любви со стороны Самости. Я может свободно принимать решение, Самость ничего не хочет от Я. Самость просто есть как другая сторона твоего существования. И ты тоже можешь, если хочешь, свободно двигаться. Для Самости нет ничего плохого, ничего хорошего, ничего лучшего, ничего худшего - ты просто свободен.

Для ребенка сложно принимать решения - родители чего-то хотят, общество чего-то хочет, - и мы начинаем цепляться за какие-то качества в Я, мы начинаем идентифицировать себя с определенными представлениями. У ребенка развивается чувство страха и он начинает считать себя боязливым, или - в позитивной формулировке - он начинает считать себя умным. И это - идентификации. Так формируется характер. Некоторые также называют это „эго", „личность".

Это маленькие, повторяющиеся по кругу программы, которые базируются на обратной связи. Например, о моей тревожности: в ней содержится убеждение „Я боязлив", „Я намного боязливее, чем мой брат", и это чувство можно ощутить в теле через сжимание, сжатие, симптомы страха. И человек действует соответственно своим чувствам: „Ага, я забираюсь на дерево не так высоко, как мой брат" - да, верно, и из этого появляется установка, в которую он верит - „Я боязливый". Для освобождения нужно разорвать этот круг, чтобы иметь возможность выбирать и не быть больше пойманным в эту программу.

Сейчас я говорю о направленности на решение второго порядка или о направленности на ресурсы второго порядка. Решением первого порядка было бы, например, использовать свой разум в этом замкнутом круге как решение всех проблем. Если меня кто-то о чем-то спрашивает, я постараюсь сразу же ответить как можно более разумно, и это то решение, которое Вацлавек называет проблемой, пойманность. Освобождением было бы решение второго порядка. И это значит, что нужно быть готовым к неожиданностям. Можно когда-нибудь прекратить переводить все в деньги или отвечать только разумно. Можно, например, просто остановить разговор и позволить чем-то новому прийти себе в голову.

Для этого нужно качество Самости. Чтобы доверять. Чтобы вырваться из закольцовынных программ, которым человека научился, которые дают ему добрую старую плохую стабильность, чтобы пойти в настоящее, к чем-то новому, нужно… Это как упражнение… Довериться и поверить в наличие Самости. И реагировать в моменте, реагировать в настоящем. Это - решения второго порядка.

" -Такое ощущение, словно мы становимся единым целым, даже мышцы моего лица двигаются одновременно с твоими.
- Скажи ей - мы с тобой одно целое.
- Мы - одно целое."

Изначально я добавил Самость в расстановку как заместителя единства, единения с Мирозданием, для тебя как Целого, связанного со всем. Я добавил ее к тому, что расстановщики раньше называли „фокус" или Я, качества Я. И это очень облегчило все для терапевта, для меня, ведущего или сопровождающего расстановку, потому что так в системе представлена Целостность и мне не надо особо больше ничего делать.

Тогда я отстранился и просто ждал, когда Я обратит внимание на Самость. Для этого потребовалось довольно много времени, и мне приходилось время от времени напоминать: „Смотри, там есть что-то, к чему ты все время можешь обратиться". И Я начало все меньше что-то делать, все реже обращаться к не тем людям, таким, как мать, отец, общество. И все больше и больше обращалось к Самости, пользовалось качеством Самости. Тогда я заметил, что расстановочная работа становится аутопоэтической, то есть самосозидающей. Что в этом можно было бы назвать духовным, это возможность переступить через убеждения, догмы - то, что Иисус называл неверием.

Каких людей это привлекает?

Приходят самые разные люди. Они отмечают для себя из того, что другие им рассказывают об этой расстановочной работе, что вообще нет ничего плохого, что всегда есть хорошее решение, для каждого. С тех пор, как я ввел в расстановку понятие Самости, я ни разу не видел плохой или негативной расстановки. И люди говорят, что то, что я на самом деле беру с собой, - это работу с Я и Самостью. Скорее даже это не решение конкретной проблемы, а процесс решения, способность решать свои вопросы самостоятельно.

Индивидуальный процесс, если ты его проявляешь в группе или со своим партнером, если ты его проявляешь, выносишь наружу, экстернализируешь, тогда ты действуешь не из индивидуального, а переходишь от индивидуального к коллективному, и ты делаешь что-то для Целого. Не только для тебя. И речь идет уже не только о твоих симптомах. Когда ты с ними работаешь, осознаешь их, освобождаешь себя - ты всегда освобождаешь себя как часть Целого. То есть, ты делаешь что-то и для Целого тоже.


Перевод с немецкого Дианы Комлач и Александры Комлач.